За последние 17 лет российские программисты 11 раз выигрывали мировое первенство по программированию АСМ ICPC, а в последние пять лет кубки уезжали в Россию ежегодно. Журнал РБК выяснил, как сложилась карьера нескольких финалистов одного из самых престижных мировых конкурсов программирования
Фото: Асхат Бардынов для РБК
Международный студенческий чемпионат по программированию Assoсiation for Computing Machinary International Collegiate Programming Contest (далее — ICPC) проводится с 1977 года. До финала, который каждый раз проходит в разных странах, доходит 100-120 команд, состоящих из трех человек. Организаторы турнира разыгрывают 12 комплектов медалей — по четыре золотые, серебряные и бронзовые награды.
За все время проведения ICPC чемпионами становились студенты в основном двух российских вузов — Санкт-Петербургского государственного университета (СПбГУ) и Санкт-Петербургского национального исследовательского университета информационных технологий, механики и оптики (ИТМО). В 2006 году победу одержала команда Саратовского государственного университета.
Соревнование студенческое, но даже через пять-десять лет участие в нем котируется при найме на работу, рассказал журналу РБК руководитель группы рекрутмента платформы Amazing Hiring Александр Пашинцев. Чаще всего медалистов и чемпионов таких олимпиад нанимают интернет-гиганты — «Яндекс», «ВКонтакте», Facebook, Google, Amazon, Mail.Ru Group, Avito или специализированные компании, занимающиеся, например, высокочастотным трейдингом, отмечает Пашинцев. По его данным, в крупных IT-компаниях 5-10% общего числа сотрудников — специалисты, прошедшие через турниры ICPC.
Молодежь, побеждающая на специализированных олимпиадах, может интересовать крупные западные компании, которые привыкли обучать сотрудников самостоятельно, считает старший консультант департамента «IT и телеком» кадрового агентства Cornerstone Ирина Лукавская. Уровень зарплат таких сотрудников зависит от современности технологии, в которой они разбираются, и числа профессионалов-конкурентов на рынке. Например, для тех, кто работает с программным обеспечением «1С» месячная заработная плата в 150 тыс. руб. — достойная, продолжает Лукавская, а АВАР-разработчики (знают внутренний язык программирования немецкой SAP) еще до кризиса 2008 года зарабатывали более 200 тыс. руб. в месяц.
Несколько участников ICPC отказались общаться из-за корпоративной политики компаний, в которых они сейчас работают. Журнал РБК поговорил с четырьмя чемпионами и медалистами ICPC и узнал, как сложилась их карьера и помогло ли им «олимпийское» прошлое.
Играющий тренер
Андрей Лопатин, двукратный чемпион мира по программированию (2000 и 2001 годы), считает, что ему удается совмещать карьеру в IT и педагогику. Его бывший наставник, старший преподаватель факультета информационных технологий и программирования СПбГУ Наталья Вояковская, ушла после 15 лет работы, и Лопатин после второй победы в ICPC занял место главного тренера вуза. «Я хотел, чтобы дело жило. Если бы я не подхватил, оно бы развалилось», — рассказывает чемпион-преподаватель.
Интерес к соревнованию в СПбГУ растет: еще десять лет назад число желающих заниматься спортивным программированием не превышало 100 человек в год. Теперь количество студентов, которые хотят испытать свои силы в чемпионате, достигает 200 человек ежегодно: к Лопатину приходят студенты с различных факультетов СПбГУ. В основном это студенты-математики — у каждого свои успехи, но в среднем обучение занимает около трех-пяти лет. Итоговый отбор на участие в конкурсе проходят примерно 50 человек, а в финал ICPC выходят лишь три человека.
Андрей Лопатин уверен, что программисты — это ценный ресурс, если они умеют не только писать код, но и знают, как должна работать программа
На начальном этапе можно заниматься один-два раза в неделю по несколько часов, делится опытом Лопатин, на более продвинутом уровне — три раза в неделю по пять часов. Также необходимо постоянно выполнять домашние задания. Например, студенты, которые не решили какие-то задачи в ходе занятий, обязаны доделывать их дома, иначе не будет прогресса, отмечает тренер.
При хорошем уровне подготовки студенты начинают раз в месяц-полтора участвовать в выездных мероприятиях: в одном из университетов собираются команды из разных вузов, которые соревнуются между собой. Сильнейшая по составу участников и тренеров площадка в России находится в Петрозаводском государственном университете, говорит Лопатин.
Периодически сборы проходят и за рубежом, но они, как правило, «гораздо слабее, чем в России» — из-за среднего уровня подготовки участников, рассказывает один из главных тренеров страны. Россия в последние годы доминирует в ICPC. В числе тех, кто может полноценно соперничать с российскими программистами, Лопатин называет американских, но это происходит за счет «импортированных» студентов — поляков, китайцев и других, поскольку в ведущие вузы США приезжают учиться со всего мира.
«Говорят, у китайцев есть сборы, подобные нашим, но нас на них никогда не звали, поэтому доподлинно неизвестно», — усмехается Лопатин. Когда он сам был школьником и участвовал в олимпиадах по программированию, о китайских участниках ходило множество слухов: якобы их вывозят в горы на год и заставляют тренироваться. Так это или нет, но китайские команды составляют «достаточно сильную конкуренцию», становится серьезен Лопатин.
Программирование требует «больших математических знаний», продолжает он: если начинать знакомство с математикой с детства, то развивается определенный склад ума. На ICPC участнику нужно не просто написать код — необходимо решить сложную проблему и открыть что-то новое, и без математического мышления и знания алгоритмов никуда, категоричен тренер. С каждым годом задания на чемпионате усложняются — задачи, которые 15 лет назад казались нереальными, сейчас можно решить за 15 минут.
Многие IT-компании проводят собственные соревнования по программированию: это позволяет им искать будущих сотрудников. Однако ICPC — самый престижный конкурс: его участники — не просто кодеры, которые создают программы, а специалисты, придумывающие, как такая программа может быть устроена, объясняет Лопатин. Финалисты ICPC могут сэкономить работодателю бюджет: 10 тыс. серверов обойдется компании в $50 млн, а два толковых программиста могут рассказать, что необходимо сделать, чтобы не закупать эти серверы, объясняет тренер.
Подготовка команд СПбГУ к соревнованиям по программированию — основная работа Лопатина. В разные годы он работал во «ВКонтакте» и Telegram, созданных Павлом Дуровым, но сейчас параллельно с педагогикой занимается консультированием российского сервиса для построения логистических маршрутов VeeRoute. Лопатин признается, что с момента последнего своего личного чемпионства 15 лет назад он отказал примерно десяти крупным компаниям, которые звали его на работу.
Главный по котикам
Чемпионом мира ICPC Дмитрий Егоров стал в 20 лет — в 2014 году, когда учился на третьем курсе математико-механического факультета СПбГУ. Сейчас он возглавляет отдел разработки и оптимизации баз данных крупнейшей соцсети России «ВКонтакте» и продолжает учиться в магистратуре НИУ Высшей школы экономики. Впрочем, совмещение университета с работой — привычное для Егорова дело.
Будущий чемпион мира окончил физико-математический лицей № 239 в Санкт-Петербурге — престижную школу, в которой учились, к примеру, математик Григорий Перельман, доказавший гипотезу Пуанкаре, и родной брат основателя «ВКонтакте» Павла Дурова Николай, вместе с ним работавший над созданием и развитием соцсети.
Дмитрий Егоров год назад возглавил отдел «ВКонтакте». Под его руководством — четыре чемпиона мира по программированию. (Фото: Асхат Бардынов для РБК)
В 2014 году финал чемпионата ICPC проходил в первых числах июля в Екатеринбурге. Команда СПбГУ, в которой выступал Егоров, заняла первое место — это была третья подряд победа России на мировом турнире.
В первые годы учебы в университете Егоров стажировался в «Яндексе» — с 2012 по 2014 год. В компании прием «практикантов» поставлен на поток, поэтому при желании и «некотором уровне базовой подготовки» попасть туда совсем несложно, рассказывает студент. Стажировку в «Яндексе» он называет «крайне полезной» — не только с точки зрения полученных навыков программирования, но и с точки зрения организации внутри большой компании. После стажировки Егоров понял, что не видит себя рядовым сотрудником большой корпорации. «Я всегда был готов работать заметно больше и лучше других, но и ожидаю большей отдачи», — объясняет бывший студент СПбГУ. В больших компаниях недостаточно возможностей для роста и развития, им не хватает индивидуального подхода, сетует Егоров. И это касается не только «Яндекса», но и других IT-гигантов вроде Google. «Если хочется спокойной жизни с хорошей зарплатой и уверенностью в завтрашнем дне, то крупные IT-компании — отличный вариант. Но это не для меня», — считает чемпион ICPC.
Сразу же после церемонии награждения к Егорову подошел один из сотрудников «ВКонтакте» и предложил присоединиться к команде. Через несколько месяцев студент пришел на работу в крупнейшую соцсеть. Перспективы для него очевидны: весной 2014 года из «ВКонтакте» ушел Павел Дуров, вслед за ним компанию покинули многие разработчики. «Несмотря на десятки миллионов пользователей в день, вокруг вновь витал дух стартапа», — улыбается чемпион. Меньше чем через год Егоров возглавил отдел, в который пришел на рядовую позицию. В его отделе — семь человек: все они в разные годы участвовали в ICPC, четверо становились чемпионами мира.
Направление разработки и оптимизации баз данных идеально подходит для бывших олимпиадников, уверен Егоров. Еще несколько лет назад все высоконагруженные части сайта «ВКонтакте» перевели на собственные и оптимизированные под нужды компании базы данных, поскольку все имеющиеся на рынке решения оказались для компании неэффективными. «Если говорить простым языком, то я отвечаю за то, чтобы килотонны пользовательских котиков никуда не терялись», — смеется Егоров.
Степень важности своего отдела для компании студент магистратуры оценивать не готов: во «ВКонтакте» сложно выделить ключевые и второстепенные отделы разработки. Для полноценной работы и развития необходимы все составляющие — и базы данных, и бэк-энд, и фронт-энд, и группа системных администраторов, и мобильная разработка. Без любой из этих частей сайт начнет деградировать довольно быстро, уверен Егоров. «Вы же не спрашиваете, какой орган у человека важнее — мозг или сердце? Без любого из них человек может жить разве что в анекдотах», — говорит он.
Все победители чемпионатов ICPC, как правило, могут выбирать место работы из довольно большого списка. Например, генеральный спонсор чемпионата мира компания IBM во время награждения раздает всем призерам приглашение связаться с их HR-службой и обсудить вакансии, вспоминает Егоров. Для себя он сразу решил, что не хочет уезжать из России.
«Для многих айтишников переезд за границу — нечто вроде навязчивой идеи, которую они культивируют друг в друге», — говорит Егоров. О выборе «ВКонтакте» в качестве работодателя он не жалеет, а массовую миграцию IT-специалистов за рубеж называет «абсолютной катастрофой для страны».
Поле возможностей
Студент 1-го курса механико-математического факультета СПбГУ Глеб Леонов и двое друзей увидели на стенде университета объявление о наборе желающих заняться олимпиадным программированием. Выпускник математической школы — Академической гимназии СПбГУ, в которой учился Павел Дуров, — заинтересовался. Так он попал в «класс» Андрея Лопатина. Дважды Леонов становился финалистом ICPC, один раз завоевал серебряную медаль.
Во время учебы в СПбГУ Леонов не подрабатывал: в этом не было особой необходимости, а учеба и тренировки по программированию занимали много времени, вспоминает он. После университета Леонов поступил в аспирантуру, но через год ушел: захотел сконцентрироваться на программировании.
Глеб Леонов с детства любил решать математические задачи, а уже в университете увлекся олимпиадным программированием (Фото: Асхат Бардынов для РБК)
Сейчас финалисты ICPC получают массу предложений от потенциальных работодателей: десять лет назад их возможности были скромнее. Впрочем, уже тогда Google звал программистов на собеседования. Леонова перспектива работы в одной из крупнейших американских IT-корпораций никогда не прельщала.
Леонов уверяет, что участникам ICPC теперь не составляет труда уехать за рубеж и найти там работу: к примеру, уровень письменного английского языка олимпиадников автоматически поднимается до высокого, так как на соревнованиях и тренировках все условия задач указаны на английском языке. Кроме того, большинство специальной обучающей литературы можно найти только на этом языке, разводит руками медалист ICPC.
Участие в чемпионатах и работа в компаниях — не одно и то же. Если речь идет о спортивном программировании, то твоя цель — как можно быстрее решить задачу и написать программу. А во время работы в компании цель специалиста — разработать софт, который можно модифицировать. Иногда необходимо «порезать» программу на части и заменить одну из «деталей», не трогая остальные, поэтому главное в работе программиста — практический навык. В университете его приобрести сложно, говорит Леонов. Более того, чем выше должность, тем больше дополнительных навыков необходимо.
Уже семь лет Леонов работает в компании JetBrains в Санкт-Петербурге. Созданная в 1999 году в Праге российскими программистами Сергеем Дмитриевым, Евгением Беляевым и Валентином Кипятковым JetBrains разрабатывает софт для IT-специалистов. Сейчас помимо Праги и Санкт-Петербурга у компании работают офисы в Москве, Мюнхене, Бостоне и Новосибирске. На работу в JetBrains Леонов устраивался сам — попросил контакты у сотрудников компании и отправил резюме.
«Если студент дошел до финала чемпионата мира, то у него, скорее всего, есть способности и он достаточно легко пройдет собеседование на должность младшего программиста», — улыбается Леонов.
Сейчас финалист ICPC занимается разработкой инструментов, правда не для программистов. Для кого — Леонов отвечать отказался, сославшись на внутренние правила компании. Несколько раз в год он участвует в индивидуальных соревнованиях по программированию, которые проводят Google, Facebook, Mail.Ru Group и др. Отборочные этапы проходят через интернет, а финалистов зовут на итоговый этап в разные города мира. «В финалы я, конечно, не попадаю, поскольку занимаюсь больше для себя», — признается Леонов.
Ядро Google
Увлечение математикой Петр Митричев перенял у старшего брата, который также занимался программированием. Мама, химик по образованию, покупала Петру книги по математике. Когда в доме не было компьютера, Митричев-младший читал литературу о программировании и ходил с братом в Центр детского и юношеского творчества, где они занимались в компьютерном кружке. В семь лет он поступил в районную школу № 827, а в 14 лет перешел в специализированный класс школы № 57 в Москве, а затем подал документы на мехмат МГУ.
В школе учительница по информатике предложила Митричеву поучаствовать в олимпиаде Северо-Западного округа Москвы по программированию. «После того как ты попадаешь в эту систему, легче участвовать в других олимпиадах», — вспоминает Митричев. Он также участвовал во Всероссийской олимпиаде для школьников, ездил несколько раз на двухнедельные сборы в разные города, где тренируют в том числе будущих участников ICPC.
Петр Митричев еженедельно участвует в соревнованиях для программистов онлайн. После победы на ICPC это стало его хобби. (Фото: Асхат Бардынов для РБК)
В отличие от студентов СПбГУ и ИТМО у Митричева и его одногруппников с мехмата не было одного тренера. В качестве неформальных наставников выступали бывшие участники ICPC, которые делились своим опытом как онлайн, так и на сборах. Ведущий научный сотрудник лаборатории вычислительных методов мехмата МГУ Евгений Панкратьев помогал участвовать в соревнованиях: организовывал поездки и содействовал в оформлении документов. Митричев дважды дошел до финала ICPC — в 2003 году в США и в 2005-м в Китае, когда учился на первом и на третьем курсах соответственно. Оба раза в составе команд он занял второе место.
Во время учебы Митричев иногда подрабатывал, но не искал работу с полной занятостью. Победа в ICPC не дает стопроцентной гарантии получения интересного предложения от потенциального работодателя, уверен он. «ICPC служит скорее социальным средством связи профессионального игрока и хорошей компании-работодателя», — улыбается Митричев. Соревнования учат хорошо программировать, после этого любая работа по специальности становится по плечу, рассказывает он. Однако на олимпиаде важно программировать быстро и без ошибок, а в работе можно не торопиться. При этом он признает: умение писать код быстро и без ошибок приводит к тому, что не приходится переделывать работу по нескольку раз.
Финалисты ICPC могут заниматься организацией похожих соревнований внутри крупных корпораций или аналитикой (например, торговля на бирже). Последний вариант Митричев рассматривал для себя после окончания университета. «Там можно за более короткий срок заработать себе на старость», — признает он.
Однако с 2007 года Митричев работает в Google — сначала в московском офисе, с 2015 года — в швейцарском. На собеседовании в одну из крупнейших IT-компаний мира Митричеву пришлось решать задачи, которые похожи на те, что встречаются в финалах ICPC, вспоминает программист. Правда, сейчас он занимается поисковым ядром сайта Google, и эта работа больше связана с теорией вероятностей, которую Митричев изучал в университете. Скорость, приобретенная в ходе соревнований, помогает, когда нужно, к примеру, создать прототип программы и понять, работает ли она.
Сейчас Митричев помогает Google проводить собственные соревнования по программированию — Google Code Jam, придумывает задачи для турниров вместе с коллегами. Митричев сам дважды принимал участие в этом конкурсе и занимал третье место в 2005 году и первое в 2006-м. Программист признается, что обсуждал возможное сотрудничество с представителями «ВКонтакте», Facebook и «Яндекс», но сейчас ему кажется, что Google — лучший вариант, «потому что компания решает интересные задачи, а ее сотрудники — умные люди, с которыми приятно работать».
После ICPC Митричев еженедельно участвует в онлайн-соревнованиях. По его словам, для решения некоторых задач ему приходится переучиваться: «Новому поколению в этом плане проще: они сразу учат современные методы программирования». Сейчас Митричев возглавляет один из ведущих рейтингов американской корпорации Topcoder.com, которая проводит соревнования по спортивному программированию с 2001 года.
Автомобиль вырвался с улиц Орландо (штат Флорида, США) и помчался по шоссе в сторону побережья. Новоиспеченные чемпионы мира по программированию Николай Дуров, Андрей Лопатин и Олег Етеревский праздновали победу. В 2000 году Россия впервые выиграла престижный чемпионат АСМ ICPC (Assoсiation for Computing Machinary International Collegiate Programming Contest), который проводится с 1977 года. «Мы взяли машину напрокат и поехали к океану. Все были в восторге от этой идеи», — вспоминает один из тренеров команды Максим Шафиров. Второкурсники математико-механического факультета СПбГУ получили в качестве призов новенькие ноутбуки. В университете их чествовали как героев.
С тех пор российские команды часто оказывались в числе призеров. Программисты из Петербурга — чаще других. Студентов СПбГУ до сих пор тренирует Андрей Лопатин, студентов ИТМО (Санкт-Петербургского университета информационных технологий, механики и оптики) — Андрей Станкевич, который в 2000 году тоже участвовал в чемпионате мира, но проиграл команде Дурова.
Хедхантеры технологических гигантов пристально следят за такими соревнованиями. IBM, которая вслед за Apple, AT&T и Microsoft стала генеральным спонсором мирового чемпионата по программированию, приглашает всех финалистов на стажировку. «Когда Facebook и Google активно росли, они тоже там завлекали программистов. Теперь проводят собственные соревнования», — говорит Андрей Станкевич. По тому же пути пошли и российские компании — «Яндекс» раз в год устраивает турнир «Яндекс.Алгоритм», Mail.ru Group — Russian Code Cup.
«Чемпионам открыт путь в любую компанию. Но собеседования проходят не все. Не из-за профессиональных, а из-за личных качеств. Многие программисты глубокие интроверты», — говорит Роман Елизаров, первым из россиян получивший в 1996 году приглашение на международный чемпионат по программированию.
Как талантливые программисты встраиваются в бизнес-среду?
The Bro Code
Николай Дуров, Андрей Лопатин и Олег Етеревский первый раз обратили на себя внимание как программисты, будучи старшеклассниками физико-математического лицея. «Они взломали сеть организаторов Олимпиады по программированию и, чтобы похвастать, начали рассылать сообщения всем участникам. Мы дисквалифицировали команду», — вспоминает Елизаров, в то время студент ИТМО, помогавший проводить турниры для школьников. «Мы потом долго извинялись. Молодые были. Но это был вызов — они сказали, что закрыли все дырки», — улыбается Андрей Лопатин, дающий интервью Forbes в аудитории, где занимается с одаренными студентами СПбГУ.
Уже на первом курсе Николаю Дурову предложили место в сборной университета по программированию, но без друзей он участвовать отказался. Когда через год амбициозное трио поехало во Флориду, тренеры понимали, что в десятку команда выйдет точно. «Достаточно было видеть, как слаженно работает команда, как Коля мыслит», — вспоминает еще один их тренер Наталия Вояковская, бывший преподаватель СПбГУ и сотрудник компании «Ланит-Терком», спонсировавшей сборную. Дуров был безусловным лидером команды. «Это как-то сразу чувствовалось. Он, конечно, весь в себе. Но если его разговорить, что непросто, получаешь много удовольствия. Интеллект Коли Дурова — мощная вещь», — добавляет Вояковская.
Спустя шесть лет после защиты кандидатской диссертации Николаю Дурову снова пришлось взять на себя функции лидера команды. Младший брат Павел попросил его помочь с разработкой кода для социальной сети «ВКонтакте». Николай первым делом пригласил Лопатина (с Етеревским они разошлись еще в университете, он работает сейчас в российском офисе Google). Тот сразу согласился: «Потому что работать со знакомыми людьми». Сначала код писали вдвоем. Постепенно стали подтягивать своих учеников.
Среди разработчиков ядра — внутреннего кода, на базе которого функционирует вся соцсеть, куда ежедневно заходит 68 млн человек, — много участников международных соревнований.
«Они хотели чем-то интересным заниматься — почему бы не дать такую возможность», — говорит Лопатин. Николай Дуров не стал общаться с Forbes.
Команда Дурова оптимизировала распределение нагрузки на серверы, что ускорило работу соцсети. Для «ВКонтакте» был даже создан собственный вариант языка программирования PHP, который назвали KPHP. Многие опции для пользователей российская сеть вводила раньше, чем послужившая ей примером Facebook, например внутреннюю валюту. «ВКонтакте» — это качественный программный продукт. Вещь, за которую не стыдно ни разу», — отмечает Максим Шафиров, который давно не общается с бывшими подопечными.
Михаил Левин, руководитель службы анализа больших данных «Яндекса» (призер двух чемпионатов ACM ICPC), отмечает, что «чемпионатники» очень умные, но часто пишут «макароны» — плохо читаемый код, непонятный другим разработчикам. Помогая Лопатину готовить студентов к соревнованиям, Дуров как раз обращал их внимание на легкость реализации кода: придумывали, как сократить код сложных алгоритмов с 20 Кб до 1 Кб.
Навыки «олимпиадников» в работе помогают, но их адаптация к работе над коммерческим продуктом, по словам Лопатина, проходит всегда непросто. «Чем ближе компания к стартапу, тем быстрее этот процесс происходит. А «ВКонтакте» долго жила именно в такой атмосфере», — замечает он. При подготовке студентов к чемпионатам Лопатин старался учитывать не только талант, но и человеческий фактор — кто с кем сработается, что происходит в команде, как успокоиться перед финалом. Перед финалом в Пекине, например, Лопатин повел программистов в караоке — видео, где он зажигательно исполняет битловскую песню Obladi Oblada, набрало больше тысячи просмотров на YouTube .
Два десятка программистов «ВКонтакте» размещались в знаменитом Доме Зингера, но не изменили своим привычкам, даже когда компания стала «золотой жилой».
В то время как основатель сети Павел Дуров разбрасывал из окна штаб-квартиры пятитысячные купюры и возил топ-менеджеров на выходные в Дубай на арендованном самолете, Николая Дурова легко можно было встретить с книжкой в метро.
«Дуров — он почти Перельман», — говорит Елизаров.
Атмосфера изменилась в 2013 году, когда вокруг соцсети возник корпоративный конфликт. В сентябре 2014 года Mail.ru Group, подконтрольная богатейшему россиянину Алишеру Усманову , полностью консолидировала «ВКонтакте», выкупив 48% у фонда UCP за $1,47 млрд. Двенадцать программистов вслед за Павлом Дуровым покинули Россию и работают над мессенджером Telegram. Но «ВКонтакте» по-прежнему привлекательна для звездных кодеров. По словам Лопатина, сейчас в команде два победителя последнего чемпионата мира, которые перешли в компанию из «Яндекса».
Сам он из проекта вышел, но вслед за Дуровым не поехал. «Они разошлись, Лопатин уже не работает над Telegram», — уверяет его знакомый. Лопатин про Telegram говорить не хочет, но подтверждает, что сосредоточился на преподавании. Предложения по работе есть, но пока он ничего не выбрал. «Мне важно делать вещи, которые будут полезными. Вкладывать в завтрашнее поколение», — говорит программист.
Бизнес на своих
Роман Елизаров, проводивший школьные турниры для программистов, в 2002 году основал с партнерами компанию Devexperts, разрабатывающую софт для финансового сектора. Он делит программистов на тех, кто готов работать по шаблонам, и тех, кто любит искать решения для уникальных задач. Последние более востребованы, но и гораздо более требовательны к работодателям. Пока технологические компании не начали бурно расти и «пылесосить» рынок кадров, единственной альтернативой для недовольных работой было создание собственного бизнеса. «Сейчас возможностей больше, — признает он. — А в начале 2000-х многим приходилось становиться предпринимателями».
В конце 1999 года в пражском офисе российско-немецкой компании TogetherSoft назрел бунт. Программист Сергей Дмитриев подговорил своих коллег Евгения Беляева и Валентина Кипяткова открыть свое дело. Он зажег их идеей создать удобный продукт для программистов. «Существующие на тот момент IDE (интегрированная среда для программистов. — Forbes ) нас не устраивали, и мы не могли понять, почему в них нет многих столь очевидно нужных функций, которые вполне можно реализовать на современных компьютерах. Мы обсудили это втроем и поняли, что у нас много мыслей по этому поводу и наверняка такая IDE нужна не только нам троим», — говорит Кипятков.
В феврале 2000 года уволившиеся из TogetherSoft программисты открыли фирму JetBrains в съемной квартире в Праге. Вскоре появился второй офис, в родном для них Санкт-Петербурге.
Основатели отлично разбирались в программировании и людей набирали таких же.
В 2002 году десятым членом команды стал Максим Шафиров, бывший тренер команды Дурова (пришел простым программистом, с 2012 года возглавляет российский офис).
Компания специализируется на софте для программистов. Первый и до сих пор основной продукт JetBrains — интегрированная среда разработки IntelliJ IDEA. «Есть магазин строительных товаров — там строители покупают топоры, пилы, молотки. Вот мы то же самое делаем, но для программистов», — объясняет Шафиров. Недостатка в клиентах не было — разработчики советовали друг другу новинку. Первым крупным клиентом стала Goldman Sachs.
С первого года JetBrains получала прибыль. Но в 2003 году, когда компания уже открыла офис в Бостоне, рост остановился: программисты начали массово переходить на бесплатный продукт Eclipse, спонсором которого была IBM. JetBrains оставалось лишь улучшать свой IntelliJ IDEA. «Найдутся те, кто будет отстаивать преимущество Eclipse, но большинство сейчас пользуется продуктом JetBrains», — отмечает Михаил Левин из «Яндекса».
Этот вызов побудил компанию диверсифицировать бизнес. IntelliJ IDEA была предназначена только для платформы Java, которую атаковал Microsoft со своей DotNet. «Мы стали делать плагин ReShaper, который дополняет функциональность этой платформы», — говорит Шафиров. Новый продукт вышел в середине 2004 года и, по словам Шафирова, выстрелил сразу. Число клиентов выросло до 25 000, а штат — до 80 человек. Откуда разработчики?
«Я тогда еще преподавал в СПбГУ, половина моих студентов оказывалась в компании», — признается Шафиров.
Сейчас у JetBrains около 20 продуктов. В конце 2010 года открыли офис в Мюнхене — чтобы удержать талантливых сотрудников, стремившихся уехать за границу. В первые два года желающих оказалось слишком много, пришлось ввести ограничение на переезд — не больше 12 человек в год. Сейчас в мюнхенском офисе работают около 100 человек, в петербургском — более 300.
В июне 2013 года вся петербургская команда JetBrains переехала в новое семиэтажное здание. «После этого переезда я стал ощущать JetBrains солидной компанией», — рассказывает Кипятков. В 2014 году выручка превысила $110 млн: последние три года рост был почти 40%. При этом около 40% выручки приходится на США.
Основатели отошли от оперативного управления, передав полномочия двум генеральным директорам в России и в Германии.
Дмитриев увлекся биоинформатикой и проблемой старения, живет в Мюнхене, как и Евгений Беляев. Валентин Кипятков остался в Санкт-Петербурге и по-прежнему много программирует сам. «Ему это нравится», — говорит Шафиров.
Курсовая работа
Над тазом с жидким азотом клубится пар. Термометр показывает -192,9 градуса по Цельсию. В емкость бросают модуль оперативной памяти, вытаскивают его плоскогубцами и вставляют в слот компьютера. На мониторе появляются буквы и цифры — ключ к зашифрованным данным. Чем ниже температура, тем дольше сохраняются данные — в этом смысл «атаки холодной загрузки». За этим фокусом внимательно следят школьники и студенты, участвующие в конкурсе по кибербезопасности NeoQuest. Уже третий год его проводит питерская компания «Необит», созданная Петром Зегждой, заведующим кафедрой информационной безопасности компьютерных систем Санкт-Петербургского политехнического университета, и его сыном Дмитрием, профессором той же кафедры.
Компания, в которой работает около сотни студентов и преподавателей, разрабатывает системы защиты информации (еще в 1990-х годах при вузе по инициативе ФАПСИ был создан Специализированный центр защиты информации — СЦЗИ). Фактически это частный научно-исследовательский институт, уточняет Дмитрий Зегжда.
Большая часть разработок «Необита» связана с госзаказами. Одна из самых амбициозных разработок — проект «Фебос»: операционная система, управляющая работой виртуальных машин, на которых установлены другие ОС, такие как Linux, Windows со всеми приложениями. «Фебос» используется и в наработках компании по защите видеоконференцсвязи. Среди перспективных направлений, над которыми работают сотрудники «Необита», — облачные технологии и анализ безопасности потребительских устройств, так называемого «интернета вещей»: бытовой техники, «умных» домов.
Офис «Необита» при этом совершенно не похож на секретный объект.
По коридору, заваленному строительными материалами (начался ремонт), снуют молодые сотрудники в джинсах и майках.
Студенты приходят в компанию на 2-3-м курсе в качестве стажеров. «Такой «метод погружения» — индивидуальная работа — самый эффективный метод освоения знаний», — замечает Дмитрий Зегжда. Особо продвинутых берут на работу на полставки.
Правда, не всем такой подход нравится. Один из бывших сотрудников жалуется, что «Необит» просто использует студентов как недорогую рабочую силу, некоторые работают «за зачет». «Это смешно. Как вы себе представляете выполнение важных проектов с госзаказчиками, где вы будете зависеть от того, сделает вам чего-то студент на зачет или не сделает?» — говорит Зегжда-младший. Единственное ограничение — сотрудникам запрещено работать на удаленке.
По данным системы СПАРК, за пять лет с момента основания выручка выросла в 10 раз, до 78 млн рублей (2012 год). Свежих финансовых показателей владельцы не раскрывают.
Чем привлекательна такая работа для студентов? Илья Медведовский, гендиректор компании Digital Security, учился у Зегжды и несколько лет работал аналитиком СЦЗИ под его руководством. Он вспоминает, как тестировал локальную сеть Novell NetWare 3.12, которую планировали использовать в госучреждениях. «Я был сетевым хакером, мне было это жутко интересно, и я ее в итоге сломал», — вспоминает Медведовский. Он считает, что Зегжда создал одну из самых сильных в стране школ по информационной безопасности, и охотно берет на работу выпускников.
Из «Необита» студентам проще попасть и в другие IT-компании. «Если ко мне приходит на собеседование специалист с кафедры или из «Необита», общие вопросы по квалификации и уровню знаний можно даже не задавать», — говорит Артур Котелевский, основатель холдинга «Акрибия», экс-директор «Необита».
Выпускники Зегжды-старшего работают в «Яндексе», Google, Dell, Siemens, Bloomberg, Deutsche Bank, Cisco, многие основали собственные компании в России и за рубежом.
наука и жизнь
Преподаватель математико-механического факультета СПбГУ Андрей Лопатин в начале «нулевых» в команде с братом Павла Дурова Николаем два года подряд выигрывал студенческий чемпионат мира по программированию ACM-ICPC. Затем занял должность заместителя технического директора социальной сети «Вконтакте», а после - генерального директора мессенджера «Телеграм». В 2014 году Андрей уже в качестве тренера привел к победе в том же соревновании студентов матмеха, в очередной раз закрепив лидирующие позиции российских программистов на мировом рынке.
Егор, Дмитрий, Павел, а вы не думали создать что-то свое, как братья Дуровы?
Дмитрий: Для того чтобы это точно выстрелило, должна быть либо очень хорошая идея, либо большая доля везения.
А «Вконтакте» - это идея или везение?
Павел: Успех был предсказуем. К моменту создания сети во всем мире уже существовал Facebook. Компания просто заняла этот рынок в России, хотя конкуренция была высока: работали «Одноклассники» и довольно популярный тогда «Мой Круг».
Окей, везение и идея. Есть какие-нибудь идеи?
Дмитрий: Так мы вам и скажем. (Смеется.)
Егор: Здесь очень много вопросов постановки задач, раскрутки, работы с аудиторией и прочего. Мне, например, это неинтересно. Мне интересно программировать.
Дмитрий: Егор себя видит скорее Николаем Дуровым, а не Павлом.
Дмитрий: Да нет, зачем? Я даже почтой редко пользуюсь, все делаю через «Вконтакте». Сотрудники российских компаний по каким-то причинам не поддерживают друг друга. Когда я работал в «Яндексе», не понимал, почему люди есть на Facebook, но их нет во «Вконтакте». Теперь наоборот: вижу, как многие коллеги «гуглят», а не спрашивают у «Яндекса». Это связано с немыслимой для меня идеологией, схожей с той, чтобы «свалить из России». А в «Инстаграме» меня нет потому, что я просто не люблю постить свой обед.
Андрей: Если вы напишете мне в Facebook, то недели через две я отвечу. Часто бывать там неудобно: не дай бог еще с телефона открою, а он мне скажет, что надо установить приложение Messenger, которое нужно скачать… И у Facebook совершенно сумасшедшая выдача новостей.
Со всеми рассказами про алгоритмы и серверы я чувствую себя как в сериале «Теория большого взрыва». Каково это - общаться с людьми, которые часто не понимают, о чем вы говорите?
Дмитрий: Я чувствую куда большую пропасть с человеком низкой общей культуры, который пьет каждый день, курит как паровоз, постоянно ругается матом. А если вы говорите об общении с гуманитариями, то без проблем, я адекватно отношусь к тому, что люди могут проявлять себя в других областях.
Павел: Так сложилось, что в моем круге общения практически нет кого-то не из сферы программирования. Я не очень понимаю, где я могу массово с ними пересекаться. Поболтать с попутчиком в поезде- почему бы и нет, но регулярно я общаюсь все же с единомышленниками.
Вы считаете себя умнее других?
Андрей: А какие критерии? Для того чтобы ответить на этот вопрос, надо вспомнить, что тест на IQ придумали математики. Если бы это сделали гуманитарии, все могло бы быть по-другому. Вот меня в школе натаскивали на эти тесты так, что я демонстрировал результаты на 180 баллов. Я бы назвал ум бесконечномерным пространством, в котором каждый одарен по-своему. Может, кто-то ленится или отчаивается и не хочет развивать лично свои способности, но никогда не поздно.
|
МЕСТО СЪЕМКИ: Гребной клуб «Знамя»
Клуб на Крестовском острове был основан в 1889 году немецкими экспатами. Здание имеет типичную для подобных сооружений архитектуру: эллинг с воротами, над ним кают-компания с балконом, вышка использовалась для вывешивания сигналов и наблюдения за фарватером. На территории клуба располагался ресторан, в котором бывали художник Михаил Врубель и Александр Блок. Как утверждается, именно здесь поэт написал стихотворение, начинающееся четверостишием: |
Текст: Кристина Шибаева
Фото: Артем Усачев
Стиль: Вадим Ксенодохов
Благодарим за помощь в организации съемки гребной клуб «Знамя» и лично Светлану Григорьеву
Команда студентов Санкт-Петербургского университета выиграла чемпионат мира по программированию, который завершился 19 мая на Пхукете. Россияне решили задачи на 7 минут быстрее студентов Шанхайского университета, команда Гарварда заняла третье место. Всего в финале участвовало 128 команд. В состав команды СПбГУ входили Игорь Пышкин, Станислав Ершов, Алексей Гордеев, а также тренер Андрей Лопатин - сотрудник социальной сети «ВКонтакте» и бывший разработчик мессенджера Telegram. В 2000 и 2001 годах он сам побеждал на студенческом чемпионате мира в составе команды СПбГУ.
«Секрет» поговорил с тренером Андреем Лопатиным, который год готовил студентов к олимпиаде.
- Что всё-таки сильнее - СПбГУ или ИТМО?
Это вечный вопрос. Зависит от того, у кого спрашивать. СПбГУ четыре раза выигрывал, ИТМО - шесть.
Расскажите немного о себе. Читала, что вы закончили легендарный лицей №239 в Санкт-Петербурге, где учились многие известные люди от Григория Перельмана до Бориса Гребенщикова и познакомились там с Николаем Дуровым (сооснователь «ВКонтакте» и Telegram. - Прим. «Секрета»).
Да, было дело. Лицей №239 - один из лучших в Санкт-Петербурге. Там много известных людей училось, в одно время с нами, например, Инна Друзь. Но я его не закончил, с 8-го по 10-й класс там учился, а закончил 11-й класс в языковой школе №238. С нашим набором проводили эксперимент: мы учили английский, французский, латынь, древнегреческий и другие языки, проходили философию, востоковедение, античную культуру.
Мои родители - преподаватели. Мать преподавала математику в школе, а отец - военный преподаватель, он командовал ротой в АСО (аварийно-спасательный отряд).
- Когда вы увлеклись программированием?
Началось с того, что мне в руки попала книжка про язык Basic, я её прочитал, но никакого практического применения найти не смог. С компьютерами я познакомился в начале 90-х, нам привезли их в языковую школу, и я попытался по памяти воспроизвести какие-то программы из книги. С удивлением узнал, что в Basic есть множество разных диалектов и то, что я знаю про язык из этой книжки, плохо работает на компьютерах. Я начал изучать разные языки программирования, а в алгоритмы серьёзно погрузился в девятом классе.
В восьмом классе я писал какие-то программы, в основном на Assembler - сейчас это звучит довольно дико, это самый низкоуровневый машинный язык, но тогда вариантов особо не было. Например, писал компилятор языка Forth - программу, которая записывала звук с магнитофона.
- Вы хотели заниматься научной работой, связанной с программированием и математикой?
Ещё в школе я был участником сборной России по информатике и ездил на международные олимпиады для школьников. Потом поступил в СПбГУ, там нам много рассказывали про алгоритмы, я уже серьёзно ими занимался.
В науке я успел поработать, но не очень долго, после университета я больше занимался практическими вещами. Например, тренерством команды по программированию, работал над «ВКонтакте» и Telegram, занимался проектом в сфере транспортной логистики Veeroute. Во «ВКонтакте» я работал с 2008 года, когда перестала справляться стандартная архитектура, пришлось сделать свою, мы вместе с Николаем её создавали.
- В каких олимпиадах вы выигрывали?
Студенческий финал чемпионата мира 2000 и 2001 года, мы в компании с Николаем Дуровым, в 2009 году я выиграл марафон Topcoder. Тогда это были очень важные мероприятия, а сейчас как-то уменьшили влияние.
- У них же там и Facebook, IBM и другие компании в партнёрах.
Facebook сейчас проводит свои соревнования. Возможно, они немного их поддерживают, я не вдаюсь в тонкости взаимоотношений Topcoder и Facebook, ну работает - и хорошо. Ребята участвуют активно в Topcoder, я тоже иногда вспоминаю былое, мне полезно участвовать, просто не всегда хватает времени. Цифры говорят за себя: раньше они приглашали 72 человека только по алгоритмам на финал, а сейчас всего 8-12. Может, конкуренции не выдержали.
У нас в России есть сильный проект Code Forces , который, на мой взгляд, стал популярнее в мире, чем Topcoder, его делает Миша Мирзаянов из Саратовского университета. Это хороший кейс - как человек из алгоритмического программирования создал ведущий мировой проект в своей сфере. Там в каждом раунде участвует тысяч пять программистов.
Вы готовите студентов в первую очередь к международной студенческой олимпиаде? Это самая важная олимпиада в мире?
Да, в первую очередь это чемпионат мира ACM ICPC. За последние 16 лет команды из Питера девять раз занимали первое место - либо мы, либо ИТМО. Этот чемпионат считается самым престижным. Там соревнуются университеты со всего мира, по три человека в команде. Допускаются аспиранты, потому что по-английски это называется Ph.D. Но есть ограничения по возрасту и количеству попыток: в полуфинальных и четвертьфинальных соревнованиях можно не больше пяти раз участвовать, в финальных - не более двух.
- Видела, что Саратовский университет тоже побеждал.
Да, Саратовский университет выигрывал как раз с тренером Мишей Мирзаяновым.
- А до 2000 года очень много американских университетов, тогда в России никого не было?
Раньше это было такое локальное мероприятие, а потом пришёл IBM со спонсорством, они развернули очень активную кампанию по привлечению людей. Российские команды начали участвовать с 1995 года.
- Какие у нас основные конкуренты? Китайцы?
Зависит от года, но обычно поляки, китайцы, студенты MIT. У поляков очень сильная школа в Варшаве. Они несколько раз выигрывали, и в этом году в фаворитах (интервью проходило до чемпионата, команда Варшавского университета заняла пятое место. - Прим. «Секрета»).
У программистов есть денежная мотивация для участия в олимпиадах или это скорее желание решить какую-то задачу и доказать себе, что смог это сделать?
Денежная мотивация тоже присутствует. Плюс участие в олимпиаде помогает строить карьеру. Сразу начинают сыпаться приглашения от разных фирм.
- Но есть теоретические программисты, а есть те, кто решает прикладные задачи?
В командах встречаются люди, которые занимаются теоретической математикой и тем, что называется computer science, но часто и в компаниях нужны такие математики. В бизнесе тоже приходится и интегральчик посчитать или что-нибудь такое, задачи по оптимизации иначе не решаются. Теория важна, но люди чаще хотят решать практические задачи.
- Как повлиял технологический бум на профессию программиста? Сейчас спрос вырос?
Эта профессия всегда была престижной, были уже всякие бумы доткомов и прочее. Уже в конце 90-х за программирование в России получали очень хорошие деньги в долларах. Некоторые уезжали на Запад - например, мой школьный тренер уехал по приглашению Microsoft в США ещё в 1997 году. Когда я был в старших классах, многие думали о карьере программиста, чтобы иметь хороший заработок, но мне просто было интересно. Сейчас компьютер и мобильная техника прочно вошли в нашу жизнь, программисты нужны везде, и сейчас, как и тогда, люди получают хорошие зарплаты.
- Сейчас больше людей уезжает?
Мне кажется, примерно столько же. Одно время, по ощущениям, меньше уезжало - это период с 2004 по 2012 год. Помню, как в 2005-м Google проводил мероприятие и сразу приглашал финалистов олимпиад на работу , и мы считали с ребятами, сколько от зарплаты останется после вычета налогов, затрат на жизнь. Выходило, что особого смысла ехать ради денег нет. Сейчас из-за курса доллара уезжать стали, наверное, чаще.
Я бы сказал, что уезжают 30-50% олимпиадников . Некоторые хотят заниматься наукой, они уезжают в американские, канадские, немецкие университеты, некоторые потом возвращаются.
- Как часто проходят тренировки?
Командные - три раза в неделю по пять часов, плюс сборы несколько раз в год. Есть ещё всякие соревнования - уже упомянутые TopCoder, Codeforces, конкурсы Facebook, Google, «ВКонтакте», «Яндекса», - всего и не упомнишь. Ребята в них участвуют, чтобы не терять форму. Это уже спортивное мероприятие, где нужно не только, чтобы голова работала. Вот есть шахматы: кто-то говорит, что это помогает планировать, просчитывать ходы людей - я сам занимался шахматами, мне кажется, что мне это помогло участвовать в других соревнованиях, потому что у меня уже был опыт соревнования. Хотя программирование - гораздо более приближённый к реальности интеллектуальный вид спорта.
- Где обычно проходят сборы?
Иногда собираемся в Петрозаводске, в начале апреля ездили на сборы в МФТИ, наша команда выиграла, хотя там были и участники из Шанхая. Не было, к сожалению, команды из Варшавы, которая нас обыграла на предыдущих сборах в Петрозаводске. Было бы интересно снова встретиться и посмотреть, как мы прокачались. В 2007 году у них была очень сильная команда. Она обыгрывала всех на голову и выиграла чемпионат мира. В 2008 году эта команда прыгнула на недосягаемую высоту по результатам всех сборов, тренировок, даже не было мысли, что кто-то другой может выиграть. И вот в прошлом году у этой команды с одной задачей не заладилось в финале и они не получили ни одной медалей, хотя медали даются 12 лучшим командам - четыре золота, четыре серебра и четыре бронзы.
- Драйв и адреналин как в большом спорте?
Нагрузка очень высокая, участников вырубает на долгое время, хотя, когда я стал тренером, я понял: быть участником - это ещё не самое страшное. Участник хотя бы может что-то сделать, а тренера просто изолируют и он ничего не может, когда хочет подсказать. Это очень нервно.
- Потом эти люди, как правило, устраиваются в крупные компании?
Часто. Помню, когда команда в 2010 году взяла серебряную медаль, их устроили работать во «ВКонтакте». Мне кажется, это было для них полезно, потому что они узнали, что такое ответственность, когда работаешь на большую компанию и большую задачу. Это помогло им в финале чувствовать себя более уверенными, они получили золотую медаль и стали чемпионами Европы в 2011 году. Сейчас люди из той команды работают во «ВКонтакте» и Telegram.
Большие компании постоянно предлагают работу и ребятам, и мне. Не так давно мне пришло письмо от Google примерно в такой форме: скажите, пожалуйста, в каком офисе бы вы хотели работать? В Лондоне или в Цюрихе? Я как-то участвовал в году 2003 в Олимпиаде, которую Samsung спонсировал, они до сих пор периодически присылают письма: может быть, вы всё-таки хотите?
Фото: © Александр Лопатин / lopatins.net
- Вы вообще такие варианты не рассматриваете?
Совершенно непонятно, зачем мне это. Как правило, в крупных компаниях гораздо меньше возможности что-то пробовать.
Есть ощущение, что программисты - это такое закрытое сообщество людей, которым комфортно друг с другом и не всегда с окружающим миром. Есть такое?
Программисты могут быть замкнутыми в силу того, что у них немного специфичный способ мышления, поэтому про них придумывают всякие анекдоты вроде «намылить, смыть, повторить» и так далее. Но есть, наоборот, открытые ребята. Кстати, говорят, что ребята из команды, с которой я ездил в 2008–2009 годах, регулярно играли в тарелку, в мяч и звали играть с ними команды со всего мира и так задавали тренд. В российских компьютерных школах, как мне кажется, большое внимание уделяются тому, чтобы человек вырос хороший. Такая среда, которая может быть сложилась ещё с советских времён, - песни под гитару, самодеятельность, всё такое. Общественная деятельность какая-то ведётся, например спектакль можно поставить.
А вы замечаете, что происходит омоложение профессии? 20-летние программисты выигрывают конкурсы и устраиваются в крупные компании.
Талантливая молодёжь всегда есть, периодически появляются люди, которые в раннем возврате показывают очень хорошие результаты. Например, когда я учился в 11-м классе, семиклассник Петя Митричев из 57-й школы чуть было не помешал мне пройти на международную олимпиаду школьников. После Пети Митричева был Гена Короткевич, которому в пятом классе не хватило несколько баллов до золотой медали на той же международной олимпиаде.
- Но всё-таки есть какая-то ценность в тех, кто писал код 30 лет назад? Или им пора на покой?
Опыт помогает какие-то спецэффекты исправлять быстрее, он играет роль, но дело в том, что языки, на которых пишут программисты, меняются очень быстро. Знание современных технологий и умение адаптироваться играет большую роль.
Если скорость развития технологий будет всё время расти, то да, возможно, старожилам придётся уходить на покой. Я постараюсь адаптироваться. Сейчас модно говорить про технологическую сингулярность, возможно, если скорость будет расти экспоненциально, взрослым программистам будет сложно успевать за молодыми.
- Чем компания может привлечь программиста кроме решения интересных задач и зарплаты?
Мне кажется, компаниям стоит быть более открытыми и участвовать в конкурсах и олимпиадах. Нужно, чтобы люди из компаний постоянно встречались и общались с программистами. Ведь что такое олимпиада? Это один из путей становления программистов. Олимпиады многие критикуют, будто они оторваны от реальности. Это не так, задачи, которые решаются на соревнованиях, - часть каких-то больших задач.
Вы замечаете среди программистов людей с предпринимательским мышлением, людей, которые хотят открыть своё дело?
Среди моего окружения такого мало, хотя тема интересная. Не знаю, почему-то об этом не принято задумываться. Может быть, нужно подумать о том, как переломить эту тенденцию.
Кто спонсирует российских студентов на чемпионатах
В список 12 призёров в 2016 году вошли ещё четыре команды из России: студенты МФТИ заняли четвёртое место, ИТМО - седьмое, УрФУ - восьмое, Нижегородский госуниверситет - десятое. Чемпионат мира по программированию среди студенческих команд проводится с 1970-х годов. Изначально в нём участвовали представители американских университетов, со временем в конкурсе стали принимать и студенты из других стран. Начиная с 2000 года российские команды побеждали в ACM ICPC (International Collegiate Programming Contest) 11 раз, сборная СПбГУ занимала первое место трижды.
Пример - Looksery, которая первая в мире сделала технологию распознавания лиц, вошла со своим приложением в топы многих стран и зарабатывала деньги сразу после запуска. Если предприниматель берёт крутое ядро финалистов и окружает их профессионалами, создаёт хорошие условия для работы и ставит задачу двигаться только вперёд и решать сложные задачи, он получит огромный эффект.
Я привёз десять команд на чемпионат, мы спонсировали СПбГУ и Уральскую команду, Иннополис, Запорожский университет из Украины и ещё чуть-чуть дали другим университетам - условно, чтоб билеты на Пхукет оплатить могли. Я сам - бывший олимпиадник, правда по математике, и три моих стартапа я строил на костяке из финалистов олимпиад. Пять лет назад мою компанию SPB Software купил «Яндекс» за $38 млн, мы были лидерами в своём сегменте на мировом рынке, другую компанию, Handster, купила Opera. В Looksery вообще работает 60% олимпиадников (все они за два года после продажи компании стали миллионерами. - Прим. «Секрета»).
Я стараюсь жертвовать на спонсорство наших команд 10% дохода, для меня это благотворительность, я не ожидаю никакого возврата. С другой стороны, жертвовать хочется в релевантной области. Когда олимпиадники знают тебя, их проще привлекать к работе над проектами.
